МИР ПОСЛЕ ИРАКА:
НЕКОРРЕКТНЫЕ ТЕЗИСЫ ЧАСТНОГО ЛИЦА

(Статья опубликована с изменениями и сокращениями в газете "Эхо" 24.05.03 г.)

Вряд ли кто-то сомневается, что после Ирака мир вступил в другую эпоху. Но далеко не все еще осознают параметры и глубину происходящей глобальной реконфигурации, которая будет иметь долгосрочные последствия на всех уровнях - планетарном, континентальном, региональном, национальном, и даже индивидуальном. Заданная динамика, без преувеличения, определит судьбы целого поколения человечества.
Стратегический гамбит США в Ираке, по всем его признакам, является составной частью проекта по конструированию новых геополитических, геостратегических, геоэкономических, геофинансовых реалий. Если перефразировать исторический слоган римского сенатора Катона-старшего "Карфаген должен быть разрушен", то квинтэссенцию подхода администрации президента Буша-младшего к проблеме Ирака можно сформулировать так: "Вавилон должен быть разрушен". Но, не следует концентрировать внимание на внешних признаках идефикса. В обоих случаях, вопреки хронологической дистанции в более чем две тысячи лет и различному причинно-следственному контексту, однозначно присутствует идентичный, и притом, ключевой аспект - наличие абсолютной цели, достигаемой применением абсолютного инструмента - абсолютной военной силы. Несмотря на существенный риск утраты значительной части политических, экономических, военных преференций глобального характера, образовавшихся за последние полтора десятилетия в результате неожиданной победы в Третьей мировой ("холодной") войне, правящая элита США пошла на самые решительные действия. И добилась поставленной цели, по меньшей мере, на первом этапе, который уже завершен. Каковы же состоявшиеся, или прогнозируемые на среднесрочную перспективу, последствия этих действий ? Пройдемся лишь по отдельным, выборочным позициям самого различного уровня.
ООН. Период политической конфронтации в Совете безопасности ООН, в формате которого дискутировались аспекты приемлемости - неприемлемости применения силы против Ирака (осень 2002 г. - зима 2003 г.), был использован США в качестве банального дипломатического прикрытия для стратегической переброски войск, создания группировки сил и средств, разработки планов, и отработке деталей военной операции. Замкнув усилия сторон, оппонирующих применению силы, на политических прениях, Вашингтон, когда все перечисленные выше задачи чисто практического характера были завершены, применил ту самую силу без формальной санкции Совбеза, и вопреки четко обозначенной воле большинства членов мирового сообщества. От души торпедировав ООН, американцы не только продемонстрировали на практике формулу Франклина Рузвельта: "главное - не желание, а возможности", но и окончательно поставили жирный крест на всей сбалансированной системе международных отношений, которая была сформирована по итогам Второй мировой войны, и закреплена в Ялте и Потсдаме. Война в Ираке фактически превратилась в похороны существовавшей более чем полувека Организации Объединенных Наций. Ролевое же значение той одноименной структуры, штаб-квартира которой находится все в том же высотном здании на берегу Ист-Ривер, скорее всего, будет втиснуто в узкое пространство политического дискуссионного клуба с формальными функциями распределителя гуманитарной помощи и менеджера периферийных миротворческих операций где-нибудь в Сьерра-Леоне или Конго. Генсек ООН, при всем моем личном уважении, в течение последних месяцев чем-то похож на директора фирмы, с трудом пережившей дефолт, и пытающейся теперь вернуть себе хотя бы малую часть былого места под солнцем.
НАТО. Иракский кризис, наслоившийся на уже и без того существовавшие проблемы, серьезно деформировал природу внутриблоковых отношений и противоречий. Основы существования НАТО, - трансатлантическая связь и 5-я статья совместного договора ("нападение на одного является нападением на всех"), незаменимые в условиях реальной угрозы, утратили свой изначальный смысл. В 2003 г. мобилизующей угрозы, которая была бы эквивалентна "советской угрозе" периода холодной войны, не существует. И даже необходимость борьбы с "международным терроризмом" не может быть конвертирована в равноценную заместительную функцию. Система общих угроз вытесняется весьма противоречивым, фрагментированным их видением со стороны различных государств, групп или микрогрупп государств-членов блока. Военно-политическая организация, действующая только на основе консенсуса, имеющая 19 государств-членов, 7 государств-аспирантов, и в перспективе - еще не менее десятка стран, изъявивших желание вступить в альянс, будет просто не в состоянии оперативно реагировать на упреждение, или нейтрализацию таких угроз.
ЕС. Универсальное понятие "Запад", сложившееся в ХХ веке, на данный момент распалось на фрагменты; о политическом единстве после Ирака говорить не стоит, осталась только цивилизационная общность. Развитие иракской ситуации синхронно породило два параллельных кризиса и один новый геополитический фактор на континентальном пространстве Европы. Трансатлантический кризис доверия между США и основными европейскими партнерами подтвердил истину Дэйвида Эккерта, однажды сказавшего: "Ла-Манш гораздо шире, чем Атлантика". Одновременно с этим, развился и далек от завершения концептуальный кризис идеи единой Европы - самый серьезный за весь период ее практической реализации. Заблокированы многие стратегические проекты, в первую очередь в сфере единой системы обороны и безопасности. Перспективные интеграция и расширение ЕС стали невозможными без дальнейшего учета выявившегося фактора "Новой Европы" - лимитрофных государств с неустойчивыми экономиками, управляемыми проамериканскими элитами.
ОБСЕ. Данная региональная организация останется в своей сути, напоминающей безалкогольное пиво (выглядит как пиво, но таковым не является). Все тот же инерционный принцип консенсуса, и самое главное, отсутствие конкретного механизма реализации принятых решений, и далее обеспечат для ОБСЕ почетное место в перечне бюрократических структур, вносящих самый формальный вклад в систему безопасности на европейском континенте. Хотя и не следует принижать роль организации в других аспектах, в частности вопросах демократии и прав человека; быть может, сосредоточение всех ее усилий и ресурсов на этих направлениях имело бы гораздо больший эффект, чем претензии на формальное участие в менеджменте тупиковых конфликтов.
Исламский мир. Завершившаяся война в очередной (уже который раз) произвела перезахоронение мифа об арабском единстве. Непосредственные боевые действия против Ирака велись с территории трех соседних арабских государств, подтвердив наличие дистанции космического масштаба между интересами правящих элит и настроениями масс. Именно этот разрыв, помноженный на синдром очередного поражения и другие смежные факторы, содержит в себе дестабилизирующий потенциал огромного разрушительного значения. Последствия войны в Ираке и его оккупация самым непосредственным образом отразятся на регионах Ближнего Востока и Залива. Фиксирование отдельных позитивных предпосылок (возобновление процесса урегулирования израильско-палестинской проблемы) не может заслонить общей тенденции дестабилизации региональной ситуации, проекцию негативных метастаз на Сирию, Иран, Саудовскую Аравию, высокую вероятность выявления новых силовых сценариев, ревизии границ и разделительных линий, актуализации различных переменных величин (например, в виде обновленного курдского фактора). Особо следует остановиться на Турции. Политическая миопия, проявленная ее руководством в период кризиса, неспособность осознания истинной системы координат лежавшего перед ним выбора (между плохим и худшим, то есть участием в войне на стороне коалиции и отказом от него), заставят Турцию заплатить весьма высокую цену за абсурдные (с точки зрения турецких интересов) торг и непоследовательность. В том числе в виде ослабления позиций в регионе Ближнего Востока, в системе НАТО, и той самой единой Европе, куда Анкара так стремится.
Россия. Москва вышла из иракского кризиса с незначительными потерями в виде не самых существенных напряжений в отношениях с Вашингтоном, и при сохранении авторитета и влияния в Европе, арабо-исламском мире, и третьем мире в целом. Что никак не может ни отсрочить, ни заслонить необходимости наконец определиться и со стратегическим курсом, и с принадлежностью к конкретным геополитическим и цивилизационным системам. Отдельная тема - цены на энергоносители, вытекающие из новых военно-политических реалий в регионе Залива. Войну в Ираке не зря назвали Turmoil for Oil - "беспорядок из-за нефти", дешевой иракской нефти, себестоимость добычи одного барреля которой равна всего 3 долларам. Мировая цена барреля нефти менее чем 12 долларов - предпосылка катастрофического сценария для России, поскольку она уже ниже себестоимости российских углеводородов.
Можно (и нужно) было бы еще сказать о многих других важнейших факторах. О растущем значении транснациональных сетевых организационных структур. О роли медийных структур - качественно новых, самостоятельных игроков формирующегося глобального информационного пространства. О перспективах и значении Китая, который в этом году стал не только родиной смертельного вируса, но и произведет запуск человека в космос. О масштабах растущего глобального сопротивления, которое нашло свое отчетливое отражение в антивоенных акциях в период иракского кризиса. О пассионарном антиамериканизме, который основан не только на идиосинкразии, отторжении элитами и демосом культурной экспансии США, но во все большей степени является осознанной рефлексией на растущую военную мощь США и готовность к ее применению. И еще о многом, что, к сожалению, что не может уместиться в прокрустово ложе газетного формата.
В сухом остатке вышеизложенных рассуждений - алармистские выводы: мир после Ирака не стал более безопасным, но еще более сложным, неоднородным и фрагментированным пространством; ситуационное развитие происходит по весьма рискованным сценариям; эрозия национального суверенитета и государственных границ нарастает; историческая эпоха национальных государств, сформировавшаяся еще в XVII веке, постепенно уходит в прошлое; демократические ценности девальвируются; глобальная экономическая рецессия, сырьевой и энергетический кризисы, деградация среды обитания становятся реалиями обозримого будущего.
Таковы признаки идущей Четвертой мировой войны. Глобального процесса, превосходящего по своим параметрами и прогнозируемым последствиям для человечества и Первую (1914 - 18 г.г.), и Вторую (1939 - 45 г.г.), и Третью "холодную" (1946 - 91 г.г.) мировые войны. Процесса, о различных аспектах которого заявили люди самых различных убеждений - идеолог антиглобализма субкомманданте Маркос и идеолог "америкацентричного" мира профессор Сэмюэл Хэнтингтон, бывший руководитель французской разведки DGSE граф Александр де Маранш и бывший директор ЦРУ США Джон Вулси, российские генералы Л. Ивашов, В. Рог и В. Слипченко, политологи и политики Бестужев-Лада, Александр Дугин, Гейдар Джемаль, Андрей Паршев и Максим Калашников, американские футурологи Элвин Тоффлер, Линдон Ларуш, полковник Джон Бойд, и многие другие. Попытка сформулировать определение и характеристики Четвертой мировой войны была предпринята мной в двух последних книгах, опубликованных в 2002 - 03 г.г. в Баку и переиздаваемых в Москве. Об этом, если угодно, в другой раз.
Первый этап Четвертой мировой уже завершен. По сути, те полтора года, между 11 сентября, когда самолеты таранили башни в Нью-Йорке, и 20 марта, когда первая крылатая ракета ушла на Багдад, были прелюдией к иракскому сюжету. Следует с большой долей вероятности предположить, что в ближайший год с небольшим, война будет вестись в режиме вялотекущей модуляции. Критически важный для "Нового Рима" электоральный период, в котором его правящая элита предпримет все усилия для конвертации политических и экономических результатов иракского блицкрига в победу на выборах, не только предоставит временную передышку всему человечеству. Возникшая стратегическая пауза, скорее всего, станет периодом настойчивых попыток отчасти спонтанной консолидации антиамериканских сил ("новых варваров"). Очередной же активный этап Четвертой мировой обозначится уже осенью 2004 г. - зимой 2005 г. в промежутке между выборами и инаугурацией нового (старого ?) президента США.
Всего лишь через месяц после начала боевых действий в Ираке название этой страны стало постепенно исчезать из заголовков новостей. Блицкриг завершился выполнением поставленных задач, хотя стрелять в Ираке еще будут долго, и временами часто. Но темп и направление войны уже заданы. Четвертой мировой (постмодернистской) войны. Войны "против терроризма", но и за сырьевые ресурсы. По точному выражению Гора Видала - вечной войны за вечный мир.

Окончательный опубликованный текст статьи можно прочесть здесь: www2.echo-az.com/archive2/589/foreign.shtml