МАДРИД, ТАШКЕНТ, БАГДАД, ДАЛЕЕ ВЕЗДЕ…

(Данное интервью опубликовано с изменениями и сокращениями

в газете «Эхо» 10.04.2004 г.)

Вряд ли у кого вызывает сомнения тот факт, что за терактами в Испании стоит организация «Аль-Каида» (АК). Каков нынешний статус данной структуры ?

«Аль-Каиды» не существует. То есть, не существует в том виде, какой ее представляет большинство – как разветвленная, глубоко законспирированная организация с централизованной системой командования. Эта структура с момента своего генезиса (1988 г.) прошла самую существенную трансформацию. Сначала – группа; затем – группировка; потом – организация. Именно на этих трех этапах АК и выполнила свою основную «историческую» функцию – религиозно-идеологическое, организационно-техническое и финансовое обеспечение процесса боевой и морально-психологической подготовки на территории Афганистана десятков тысяч боевиков, далее вошедших в действующие структуры радикального, воинствующего ислама буквально по всему миру. Вторая, не менее важная функция, выполненная АК, в соответствии с глобальным проектом ее идеологов – именно она произвела 11 сентября 2001 г. первый залп ведущейся сейчас Четвертой мировой войны. Впрочем, у АК есть свое название этого процесса – Всемирный Джихад.

Встречное давление со стороны Запада, выступившего одним из субъектов этой войны, привело к ликвидации афганского плацдарма, к которому территориально была привязана практически вся инфраструктура АК. И сейчас можно констатировать, что как организация, АК фактически прекратила существование. Однако, это отнюдь не означает ликвидацию угрозы. Скорее, следует говорить о ее трансформации на более высокий уровень. Деструктурировавшись, АК превратилась из организации в ДВИЖЕНИЕ. Децентрализованное движение глобального масштаба, без наименования, в котором на первый (оперативный) план выдвигаются региональные звенья, а роль ветеранского ядра сведена в рамки относительно узкого идейно-пропагандистского функционального сегмента. В частности, оно заявляет об ответственности «Аль-Каиды» практически за все происходящие теракты, формируя тем самым и в исламских и западных обществах иллюзию действия централизованно управляемой силы. Для этого используются различные манипулятивные приемы, например, распространение заявлений от имени фантомных группировок, вроде пресловутых «Бригад мученика Абу-Хафс аль-Масри». Реально же, говорить сегодня о наличии единого законспирированного руководящего центра (с готовностью воспринимаемого массовым сознанием), не приходится. Функции оперативного планирования и исполнения сегодня – это прерогатива региональных звеньев, фактически вышедших в самостоятельное подчинение. Роль же некогда головной структуры АК, как четко ее выразил Рохан Гунаратна, мой коллега по Рабочей группе по изучению проблем борьбы с терроризмом НАТО - ПРМ, и один из ведущих мировых экспертов по «Аль-Каиде», - это продуцирование идейного обоснования джихада, и выдача мандата (proxy) на отдельные операции. А где при этом находятся, например, Бен Ладен, или Аз-Завахири, и каков их реальный статус, не так важно. Фактически, за неимением других терминов, «Аль-Каида» стала «торговой маркой» (trademark) глобального военизированного религиозно-политического исламского движения. Будем и мы так его называть, по крайней мере, пока…

Следовательно, постоянная координация между различными звеньями упомянутого движения отсутствует ?

Этого утверждать нельзя. Без координации не может быть единой стратегии, а она у движения есть, о ней скажу ниже. Просто, в современных условиях, с учетом глобальных тенденций, таких, как, например развитие информационно-коммуникационных средств (Internet, сотовая и спутниковая связь, и т.д.), возможности децентрализованного, сетевого стратегического управления для негосударственных субъектов выросли на несколько порядков. Именно этот фактор позволил движению адаптироваться к качественно новому оперативному контексту в условиях масштабного и непрерывного давления Запада. Фактически, сегодня имеет место весьма рациональное разделение «зон ответственности» в геополитическом ареале за пределами арабо-исламского мира между различными структурными звеньями движения. При этом учитывается фактор наличия плотно осевших, частично интегрированных в общественную структуру этнических диаспор, которые представляют собой одновременно и операционную базу, и кадрово-мобилизационный резерв. Так, тунисские группировки наиболее активны в Италии, марокканские – в Испании и Бельгии, алжирские – во Франции, турецко-курдские – в ФРГ, албанские – в Швейцарии, сомалийские – в Восточной Африке, пакистано-бангладешские – в Южной Азии, индонезийско-малайские – в Юго-Восточной Азии и Австралии. Такое структурированное «разделение труда» отвечает и соображениям оперативной необходимости, и пропагандистской задаче сохранения глобального масштаба террористического давления.

Каково значение мадридских терактов в контексте текущего процесса Четвертой мировой войны ?

Параметры операции 11 марта 2004 г., которая была проведена, кстати, ровно через 911 дней после событий 11 сентября 2001 г., впечатляют. Достаточно упомянуть одно лишь количество жертв, которое (с учетом раненных) составляет почти половину жертв сентябрьских терактов в США. Но дело не в мистике цифр. Мадридская операция четко показала одно: у того, что принято именовать «Аль-Каида», есть СТРАТЕГИЯ. Содержание стратегии как таковой, сформулированное Сун-Цзы, фон Клаузевицем, и многими другими классиками, в обобщенном виде, заключается в следующем: «в нужное время, в нужном месте, с нужными силами». То есть, основной принцип стратегии – концентрация всех возможных усилий против наиболее уязвимого места противника. Следует признать, что со стратегической точки зрения вовремя нанесенный удар в Испании - «слабому звену» западной коалиции, был выверен досконально. Классический внезапный перенос боевых действий на территорию противника в виде взрывов с сотнями жертв в пригородных поездах, произведенных за несколько суток до выборов, необратимо воздействовал на сознание миллионов избирателей, и свалил проамериканское правительство Х.-М. Аснара. Первым (промежуточным) результатом явились решение о выводе испанских сил из Ирака и эрозия коалиции, руководимой США.

Именно в последнем аспекте и заключается момент истины. США, а точнее действующая администрация – и есть конечная стратегическая цель на обозримую перспективу 2004 г. Закрыть для Дж. Буша-мл. двери Белого дома на второй срок явится глобальной идеологической победой для движения, которая, согласно представлениям, войдет в сознание нескольких следующих поколений мусульман всего мира. Вместе с тем, нанесение ударов по территории собственно США не только практически осложнено, но и нецелесообразно: отсутствуют реальные возможности, меры безопасности постоянно совершенствуются, а любой теракт на континенте приведет к мобилизующему эффекту сплочения нации вокруг администрации Буша. Поэтому, следует ожидать «мероприятий» давления на США в основном на активных театрах военных действий (Ирак, Афганистан), а также на мировой периферии. И самое главное, следует признать очень высокую степень вероятности повторных прецедентов реализации оправдавшей себя «испанской модели» в тех западных государствах, которые пребывают в состоянии аналогичной политической динамики: правительство поддерживает действия США; общество в своей массе ориентировано против них; предстоят президентские или парламентские электоральные процессы. В группе повышенного риска, с учетом перечисленных факторов, находятся - Италия, Нидерланды, Португалия, Польша, Венгрия, Австралия, Япония. Конечная цель – силовое вытеснение перечисленных государств на известную французско-германскую платформу с последующим окончательным расколом западной коалиции.

Каков Ваш прогноз, ограничится ли «Аль-Каида» действиями в Ираке и Афганистане, а также против западных союзников США, или следует ожидать более широких действий ?

Следующие полгода Четвертой мировой войны будут проходить (для всех сторон) под знаком ожидаемых президентских выборов в США. В целом, рядового американского избирателя не очень интересует внешнеполитическая проблематика, хотя раздражающий фактор растущих военных потерь, и жертв потенциальных терактов против американских интересов за рубежом будут иметь определенные электоральные последствия. Другое дело – тема собственного кошелька. И здесь на первый план выдвигается пресловутый «фактор газолина». Чем дешевле цены на энергоносители на мировых рынках, тем дешевле они и на американских бензоколонках где-нибудь в Кентукки или Орегоне. И соответственно, тем выше рейтинг американской администрации, тем более что на горючее для автомобилей и сезонного отопления завязана, например, наиболее острая для американского обывателя проблема налогов. Отсюда вывод: дестабилизация мирового рынка энергоносителей (на всех его сегментах – добыча, транспортировка, переработка, распределение) со значительной долей вероятности сместится в фокус стратегических интересов АК. И значит, здесь тоже следует ожидать внезапных и болезненных ударов из тени.

Чего следует ожидать в Ираке ?

Дальнейшего обострения. Мне приходилось бывать во всех тех географических пунктах, названия которых сейчас ежедневно появляются в заголовках новостей, и я отчетливо представляю себе ситуацию. За прошедший год (столько на днях как раз и исполнилось с момента падения Багдада), американцы и возглавляемая ими международная коалиция смогли «успешно» решить лишь следующие задачи: сформировали полноценные предпосылки для гражданской войны и распада Ирака по этноконфессиональным разделительным линиям; фактически создали на территории страны полигонные условия для боевых террористических структур взамен утраченного ими ранее Афганистана. Вряд ли необходимость свержения диктатуры С. Хуссейна может быть оправдана такими последствиями, негативное значение которых выходит далеко за пределы территории Ирака и региона. Я думаю, движение не упустит свой шанс в Ираке. И к началу лета (срокам передачи власти переходному правительству) следует ожидать существенного обострения ситуации. У США в Ираке, конечно, есть свой проект. Но на каждый проект найдется свой контрпроект.

Укладываются последние события в Узбекистане в общий контекст обсуждаемого нами процесса ?

Вполне. Несмотря на остающуюся информационную неясность, очевидно одно – на территории Центральной Азии нанесен контрудар, вполне вероятно, в связи с недавним (кстати, безуспешным) военным давлением, предпринятым на остаточные боевые структуры АК в полосе афгано-пакистанской границы. Это – если хотите, демонстрация силы, флага, присутствия, назовите как угодно, суть одна. Узбекистан – это «участок фронта», где несколько лет наблюдалось обманчивое затишье. Если обратиться вновь к классикам стратегии, именно на таких участках наиболее эффективно наносить внезапные удары. На фронтах Четвертой мировой второстепенных (и уж тем более гарантированно безопасных) участков по определению быть не может. И неважно, что количество жертв и масштабы материального ущерба относительно незначительны – дестабилизация ситуации в Узбекистане очевидна. Жесткий авторитарный режим с развитой структурой обеспечения безопасности, имеющий гарантии в виде американского военного присутствия, оказался не в состоянии предотвратить даже такие не слишком технично подготовленные акции. А демонстрация такого положения дел и является основной целью данных конкретных терактов – No safe places at all !.

Ирак и Узбекистан географически прилегают к региону Кавказско-Каспийскому региону. Существует ли вероятность того, что развитие ситуации в этих точках, а так же на глобальном уровне, так или иначе затронет Азербайджан ?

К сожалению, такая возможность, в негативном ключе, не только не исключена полностью, но в настоящий период даже возрастает. Для такого предположения существует несколько предпосылок, актуальность которых возрастет в ближайшие недели и месяцы. Это – уже упомянутый мной выше нефтяной фактор, и Азербайджан как нефтедобывающее и экспортирующее государство, к тому же реализующее важные геоэкономические проекты, априорно может считаться привлекательным объектом для проекции оперативной активности террористических структур. Это – прогнозируемое расширение военно-политического сотрудничества с США и НАТО, которое, хотя его масштабы не следует переоценивать, является раздражающим фактором для транснациональных структур радикального ислама, воспринимающих страну в качестве сателлита Запада. Это – пусть символическое, но, тем не менее, конкретное участие Азербайджана в миротворческих силах в том же Ираке и Афганистане, в нынешних условиях может стать катализатором определенных оперативных решений и схем со стороны уже упомянутых структур. Это – растущая военно-политическая напряженность в связи с очевидным тупиком в переговорном процессе по урегулированию армяно-азербайджанского конфликта, и наличие объективной заинтересованности армянской стороны в подрыве экономического потенциала и внутренней стабильности в Азербайджане. Это – практически однозначно прогнозируемое обострение обстановки на сопредельной территории российского Северного Кавказа (Чечня, Дагестан) в предстоящий весенне-летний период. Это – наличие многочисленной полиэтнической иностранной колонии, многочисленных технических и социальных объектов, ассоциированных с международными нефтяными проектами, либеральный режим въезда – выезда, и целый ряд других признаков риска. Наконец, следует упомянуть до конца еще не изученный и не понятый феномен «пятой колонны» в лице осевших и легализовавшихся адептов движения на территории Азербайджана. Отсутствие доказанных признаков ее существования должно не расслаблять, а настораживать. Сотни тысяч граждан неоднократно перемещаются в страну и из нее, и этот процесс слабо поддается контролю. И где гарантия, что человек провел несколько лет именно на рынке в Твери или Рязани, а не в учебном центре или «мадрасе» где-нибудь в районе 30-й параллели.

Такое одновременное наложение разнородных факторов риска дает в итоге общую повышенную степень угрозы, нравится нам это или нет. Стран и территорий, гарантированно защищенных от угрозы терроризма, в наше время на нашей планете не существует по определению. Я далек от однозначного утверждения о неизбежности гипотетических событий. Но в такой ключевой сфере - лучше предвидеть и упреждать, чем предотвращать, и тем более, чем ликвидировать последствия.

Что можно было бы сделать уже сейчас на этом направлении ?

Конкретные мероприятия относятся к компетенции профильных специализированных ведомств, и я не хотел бы вторгаться в их сферы ответственности. Но есть два направления, уже реализованных на практике во многих ведущих государствах мира, и их практическое осуществление здесь могло бы самым существенным и позитивным образом укрепить усилия государства и общества по сдерживанию и противодействию террористической угрозе. Во-первых, целесообразно принять и законодательно закрепить полное, развернутое и всеобъемлющее определение понятия «терроризм». Затем, базируясь на принятом определении, принять (в соответствии с международной практикой) перечень попадающих под него организационных структур и физических лиц, с вытекающими мерами практического характера. Во-вторых, целесообразно сформировать МЕЖВЕДОМСТВЕННУЮ группу, которая бы занималась информационно-аналитическим обеспечением данного направления. Это – в качестве рабочих идей.

Что представляет из себя ваш Центр по изучению проблем терроризма и асимметричных угроз ?

Центр – частная, независимая, негосударственная исследовательская структура, находящаяся на начальном этапе процесса организационного оформления и становления. Основная тема исследований заключена в названии, но есть и другие направления. Пока это все, что могу сказать. Для ознакомления с выборочными материалами Центра рекомендую посетить его веб-сайт – www.worldwarfour.org.

Газетная версия интервью: http://www.echo-az.com/archive/ 2004_04/806/politica01.shtml