По прошествии более чем трех лет после терактов 11 сентября, название «Аль-Каида» по прежнему у всех на слуху. Что сегодня представляет из себя эта организация ?

В международном экспертном сообществе до сих пор нет единого мнения относительно «Аль-Каиды» (АК). Одна из крайних точек зрения выражается в том, что ее вообще не существует. Тем не менее, если обобщить позицию ведущих мировых специалистов по данной проблеме, с которыми я контактирую в формате различных зарубежных мероприятий в последние годы, то она сводится к следующему. «Аль-Каида» выдержала масштабное встречное давление, видоизменилась и адаптировалась к новому стратегическому контексту. «Аль-Каида» сегодня – это массовое движение, глобальная супер-сеть, состоящая из региональных и локальных сетей. Своего рода «система систем» – сообщество групп и организаций, имеющих общую религиозную идею и стратегическую (хотя и иррациональную) концепцию. Во всех остальных аспектах, и в первую очередь в оперативных, каждая из упомянутых сетей пользуется полной автономией. Дополнительными компонентами системы служат многочисленные финансовые буферы и разветвленная система «тыловой» поддержки, опирающаяся на возможности многомиллионной мусульманской диаспоры Запада и еще более обширные сочувствующие организационные структуры непосредственно в географическом ареале исламского мира. В этом - вся суть феномена АК. Отслеживать, и тем более, ликвидировать звенья такой системы представляет исключительно трудную, масштабную и продолжительную задачу.

Отслеживаются ли какие либо приоритеты географического или иного характера в активности АК ?

Несомненно. Сегодня полноценно подтверждается мой прогноз, который был высказан в СМИ около 8 месяцев назад, о том, что основное «поле боя» для джихадистов будет локализовано в Ираке. Именно там присутствует прямой боевой контакт с основным противником – США, именно там имеется возможность нанесения прямого ущерба, и именно поэтому туда сейчас инвестируются кадровые, организационные и финансовые ресурсы АК. В лице ее региональных сетей, таких, как «Джамаат ат-Таухид валь-Джихад» (она же организация Абу Мусаба аз-Заркави), «Ансар аль-Ислам», «Джайш Ансар ас-Сунна» и ряда других структурных единиц. Эффективная комбинация повстанческой тактики и террористических методов иракского сопротивления, усиленного многочисленными иностранными добровольческими элементами, ставит под критический вопрос искомый американцами результат запланированных выборов, на которые, в свою очередь, замкнута вся будущая схема иракского урегулирования. Усилия решить проблему военными методами не приносят ожидаемых результатов: многодневная и дорогостоящая во всех отношениях штурмовая операция в Аль-Фаллудже не привела к ликвидации сил сопротивления, а скорее к их временному рассредоточению на других территориях и возникновению новых проблемных узлов, таких, как Мосул. Кстати, теракт в Мосуле в прошлом декабре, когда американский контингент понес наиболее тяжелые единовременные потери, которых он не имел даже на самой активной фазе боевых действий в марте – апреле 2003 г., подтверждает постоянно растущий профессионализм противника. Накрыть столовую в момент приема пищи личным составом – заветная мечта любого диверсанта. Яркое подтверждение тому, что Ирак, как и Афганистан периода 80-х г.г., превращается в реальный инкубатор терроризма. Каким он раньше не был, хотя его в этом обвиняли, и даже использовали в качестве предлога для развязывания войны.

Мой прогноз дальнейшего развития ситуации в Ираке по-прежнему негативен. Ожидаемые выборы, даже если и будут проведены, не снизят уровень военной активности сил сопротивления, которые, по мере малейшей возможности, продолжат наносить максимально возможный урон международному контингенту, иностранным корпоративным системам, задействованным на восстановительных проектах, и местным коллаборационистским структурам. При этом – на фоне плавной эрозии коалиции. Это лишь Грузия, намеренная увеличить свой контингент на берегах Тигра до полутысячи пар сапог, является девиантным исключением, которое руководствуется не рациональной политической логикой, а иными мотивами. А так, многие, в том числе европейские государства, уже сейчас намерены свернуть свое военное присутствие в Ираке сразу после проведения выборов. Так что в Багдаде будет не все спокойно, скорее наоборот...

Где еще будет не все спокойно ?

В Саудовской Аравии. Там и сейчас уже не все спокойно, если отслеживать поступающие новости. Причем они связаны только с явными террористическими проявлениями, а есть еще скрытые, не столь заметные, глубинные процессы. Я считаю, что частое соседство слов «Аль-Каида» и «Саудовская Аравия» в информационных сообщениях будет определяться тремя факторами: бывшей ролью и значением страны как «исторической родины» АК; текущим развитием ситуации в соседнем Ираке; будущей внутриполитической динамикой в самом королевстве. Вместе с тем, следует особо отметить, что власти Саудовской Аравии вполне осознают масштабы угрозы, и предпринимают весь комплекс возможных мер по ее нейтрализации.

Каковы перспективы неприятных новостей из других геополитических регионов мира ?

Глобальный комплекс превентивных мер, направленный на выявление и предотвращение террористической угрозы, несомненно, оказал воздействие на частоту и параметры оперативной активности транснационального военизированного религиозно-политического движения, обиходно именуемого нами «Аль-Каида». Если проанализировать информационные сводки последних месяцев, то мы практически не видим в них сообщений о крупных терактах. Одна из причин – переориентация усилий на Ирак, о чем я уже сказал выше. Другая, и немаловажная, - растущая секуритизация повседневной сферы функционирования западных обществ, которая существенно сужает практические возможности осуществления масштабных операций на североамериканских или европейских географических площадках. Европа, освоенная многомиллионными мусульманскими общинами, по крайней мере, на текущем этапе, скорее будет функционировать в качестве финансовой и кадровой ресурсной базы движения. Хотя, повторения терактов масштаба, аналогичного мадридским, полностью исключить никак нельзя. Другой геополитический регион повышенного риска – Юго-Восточная Азия, где действует аффилиированная структура АК – группировка «Джемаа Исламийа».

Хочу особо подчеркнуть, что операции АК за пределами географического ареала распространения ислама осуществляются с опорой на законсервированные ячейки (sleeping cells). Это децентрализованные группы людей, формально интегрированных в западное общество и внешне ведущих абсолютно светский образ жизни. Именно они осуществляют основной объем планирования, мобилизации, организационно-технической и финансовой поддержки операций АК. Раскрытие такого рода ячеек – исключительно сложный, и во многом, зависящий от случайных факторов процесс. Следует также обратить внимание на различные оперативные инновации. В частности, на использование новообращенных мусульман – европейцев и американцев, вступивших в конфликт с западным образом жизни и в протестном порядке принявших ислам. Яркий пример – уроженец Калифорнии Джон Линч, вступивший в «Талибан». Это – большая проблема. Для того, чтобы опознать в голубоглазом и светловолосом немце смертника, завербованного агентурной сетью ливанской группировки «Хезболла» для совершения теракта в Израиле (как это было в 2001 г.), необходимо иметь возможности, сопоставимые с израильской системой безопасности.

Следует также учесть, что боевая активность АК носит нелинейный характер. Оперативный цикл, характерный практически для всех структурных звеньев движения, в несколько упрощенной форме, выглядит следующим образом: определение наиболее оптимальных, уязвимых и приоритетных целей (т.е. выбор) – планирование – подготовка – реализация (т.е. сам теракт) – определение ущерба, политических последствий, замер общественного мнения – далее новый цикл. Иногда между двумя оперативными циклами присутствует довольно продолжительный хронологический разрыв. Что иногда расслабляет. Но что совсем не означает, что новостей с этого фронта больше не будет. На самом деле, в наступившем году их как раз таки стоит ожидать.

В своих недавних заявлениях Усама бен Ладен и саудовское крыло АК призвали сподвижников сосредоточить усилия на нанесении ударов по нефтяной инфраструктуре. Это – часть эволюционирующей стратегии движения ?

Эти призывы, к сожалению, подтверждают другой мой более ранний прогноз, распространенный в СМИ, о том, что фокус оперативной активности АК будет смещаться в мировой энергетический сектор. Придавая тем самым ведущейся войне отчетливый экономический аспект. Конечно, имеющиеся в распоряжении движения возможности здесь не безграничны, и связаны, в первую очередь, с уже упоминавшимися Ираком и Саудовской Аравией. В результате, сегодня добыча и экспорт нефти в Ираке находятся в частично парализованном состоянии. Значительная часть прошлогодних терактов в Саудовской Аравии также была нацелена на иностранные компании и персонал, задействованные в нефтяной сфере, причем каждая такая операция приводила к пусть к кратковременному, но повышению мировых цен на энергоносители, что в сочетании с другими многочисленными факторами весь год держало в напряжении глобальный рынок. Поэтому логично предположить, что давление на данном направлении будет по мере возможностей только наращиваться. Целей – больше чем предостаточно. В одной Саудовской Аравии – 77 нефтепромыслов, св. 1.500 нефтяных скважин, 7 нефтеперерабатывающих заводов, тысячи километров трубопроводов, терминалы, 1.200 граждан европейских государств и 2.300 североамериканцев, занятых на ключевых должностях в энергетическом секторе.

Своего рода символом прошедшего года может считаться телевизионная картинка из Ирака с иностранным заложником, умоляющем о спасении, и боевиками в масках за его спиной. Какова роль, отводимая заложникам в стратегии АК, или ее региональных структур?

Самая важная. И термин «стратегия» в этом контексте выглядит очень уместно. Хочу провести историческую параллель. Когда-то огнестрельное оружие, которое было изобретено в ареале западной цивилизации, использовалось ею для покорения других цивилизаций, но со временем, распространившись, было освоено и использовано последними для сопротивления. То же происходит сегодня и с информационным оружием, которое, попав в иные руки, становится обоюдоострым. Люди Абу Мусаба аз-Заркави в Ираке оказались хорошими учениками и эффективно используют это оружие в интересах движения. Демонстрация обращений заложников о помощи, или их казнь в прямом телеэфире с ритуальным отделением головы от тела – сильнейший инструмент психологической войны, способный обеспечить паралич политической воли правительства, а также шок и депрессию на уровне целой нации. Здесь у террористов есть обширное поле для прагматичной дифференциации: например, британских заложников Кена Бигли и Маргарет Хассан убили (цель – дальнейшее ослабление позиций премьер-министра Блэра), а французских журналистов продержали несколько месяцев в неволе, но в конце концов, освободили (очевидная цель – поощрение особой позиции Франции по Ираку и дальнейшее углубление ее противоречий с США). Захват заложников – это эффективная форма давления на политическую систему противника, и несомненно, по мере возможности, будет использоваться по нарастающей. Смотрите, граждане каких государств в первую очередь захватывались в заложники в Ираке в прошлом году. Италии, Японии, Южной Кореи – то есть тех стран, где у правительств имелись наиболее сложные отношения с оппозицией и обществом в вопросе иракской политики. В случае с Филиппинами, захват в заложники гражданина этой страны и демонстративное создание угрозы его жизни привели к решению правительства полностью свернуть национальное военное присутствие в Ираке.

В целом, следует признать, что терроризм в контексте повстанческой (асимметричной) войны является эффективным инструментом воздействия на наиболее слабые сегменты противоборствующей системы. Своего рода формой боевого обеспечения, такой, какой в обычной войне является, скажем, разведывательно-диверсионные (специальные) операции. Пример – катастрофические по количеству жертв теракты в Мадриде привели к тому, что коалиция потеряла Испанию и еще два латиноамериканских государства. То есть, произошло прямое и ощутимое воздействие на военно-политическую ситуацию в зоне иракского конфликта.

Обобщая уже сказанное, каковы могут быть тенденции в деятельности АК в наступившем году ?

Теракт с применением оружия массового эффекта (сверхновый эвфемизм, обозначающий оружие массового поражения), с учетом принимаемых мер упреждения, маловероятен. По той же причине остается весьма низкой вероятность повторения мега-теракта масштаба 11 сентября. Не исключено, что некоторые операции по уровню исполнения и количеству жертв выйдут на уровень 11 марта (Мадрид-2004). Наиболее вероятны рассредоточенные, локальные атаки, в основном в арабо-исламском мире. Ну и конечно, замыкание первоочередных усилий на Ирак, о чем говорилось выше. Хотя, возможны и непредвиденные тенденции. С учетом сказанного, «Аль-Каида», с высокой степенью вероятны, останется стратегической угрозой глобального значения как минимум до конца текущего десятилетия.

Последний вопрос – может ли Азербайджан чувствовать себя защищенным от международного терроризма ?

Ни одно государство в мире не может гарантированно ощущать себя вне контура террористических угроз. И Азербайджан не представляет никакого исключения на фоне общих глобальных тенденций и процессов.